razgonoblakov.ru

Вот если бы наши метеорологи-активщики (кстати, неплохо котирующиеся за ру­бежом) работали в этом же направлении, не было бы к ним никаких вопросов и мы тоже называли бы их «производителями дождя» (может быть и без иронии). Но как без юмора относиться к деятельности некой фирмы под аббревиатурой "ЭЛАТ"( «электролизатор атмосферы»), в 90-е годы предлагавшей через серьезную федеральную газету такие вот услуги: «Защита северных рёгионов от холодных масс Арктики; защита дальневосточных регионов от тихоокеанских тайфунов; защита от циклонов – повсеместно...» Ну, а далее все как бы мелочевка, единым списком: «...создание и рассеяние облаков, рассеяние туманов и смога, вызывание или прекращение осадков».

Один известный современный российский писатель предложил назы­вать новаторов, выдвигающих такие вот экстраавангардные проекты ноухавщиками. Предложение, правда, касалось сферы искусства, культуры, политики, но, думается, такого определения вполне заслуживают и авторы нашего оригинального метеополитического проекта. Ну, а чтобы не путать одних с другими, «наших» можно называть метеоноухавщиками.

Кто не любит засорять мозги «иностранщиной» и признает только конкретику, может пользоваться термином дождеборцы. Если это определение кому-то покажется слишком радикальным и несерьезным, подойдет компромиссное название – минимизаторы дождей, - это и не обидно и даже обнаучено, потому что термин исходит от самих погодопроизводителей, - не от радикалов из ЭЛАТ, а от тех, кто объективно оценивает возможнос­ти искусственного изменения погодных условий.

Умеренным, но менее конкретным выглядит термин метеозащитники. Он, кстати, ограниченно использовался в советские времена, но нынешние московские власти понятием «метеозащита» не оперируют, предпочитая своё опреде­ление – «регулирование погодных условий». Таким образом, устами чиновников в наш обиход вполне логично входит термин – регулировщики погоды. Звучит непривычно, но, если «непривычные» работы стали уже традиционными, надо, видимо, привыкать... Но привыкнуть вряд ли удастся, потому что то, чем занимаются регулировщики на самом деле являет­ся разрегулирование погоды (регулирует ее природа).

Метеорологам более объективным кажется термин улучшение погодных условий, но, наверное,  тогда такими же объективными должны быть и  доказательства того, насколько эти условия были улучшены. Вполне очевидно, что  отчеты самих «улучшателей» погоды типа - «задание выполнено», таковыми не являются.

Может быть, вернуться к старому, советскому определению, тем более что понятие «метеозащита» вполне сочетается с главной целью московской власти (защита от непогоды города, общественно-политических мероприятий, москвичей). Определение действительно объективное  хотя бы по поставленным целям, но все равно и здесь возникнет масса проблем – юридического, социального, экологического плана. Для москвичей – это метеозащита, а что для жителей Подмосковья? Одним комфорт, другим – замешанные на цементе и керосине дожди.

…Такой вот непустячный оказывается вопрос о терминах и определениях функции и целей московского праздничного метеопроекта. Слишком много здесь неопределенностей, несогласованностей, недоговоренностей. Отсюда проблемы, которых вроде бы не видно за праздничным интерьером метеозащищаемых мероприятий. Проблем было бы вполовину меньше, если бы чиновники четко определились со статусом своего детища. Так, если бы борьбу с непогодой  изначально объявили научным экспериментом, не пришлось бы придумывать и терминологию-она у науки имеется. Если под этот статус проект не подходил, надо было объявить о том, что специалисты по активным воздействиям на облака по согласованию с соответствующими органами власти и общественностью будут внедрять в производство уже отработанную технологию, позволяющую ослаблять (минимизировать) в чер­те Москвы дожди – в таких-то теоретически возможных пределах.

Вполне вероятно, что во втором варианте проект быстро бы зачах за ненадобностью. Зато все было бы по-честному. А так и специалисты и кураторы проекта в ответ на свои мифические обещания получили от общества такое определение и такую оценку новейшей атмосферной технологии, ко­торые вряд ли можно считать ее признанием: укоренившийся в нашем бы­тие – разгон облаков, это, конечно, признание, но  в веселящем  русскую душу понимании: «мы не сеем и не пашем, а валяем дурака. С колокольни …чем-то машем, разгоняем облака».

Можно, конечно, не вникать в суть и не относиться серьезно к жаргонному термину , но всё дело в том, что именно он и является олицетворением московского праздничного метеопроекта, во всяком случае, другие,  не приживаются, - эффект от ноу-хау сразу исчезает. Вот и веселимся сообща – разгоняем облака. Название  забавного метеомероприятия так укоренилось в обществе, что многих уже не интересует иное понимание физической сути активных воздействий на облака, кроме того, которое заложено в самом названии.

Каждый при этом может оправдаться: не в названии дело, главное – результат. Автор с такой трактовкой полностью согласен. В данном исследовании разговор и будет вестись о результате, но в приложении к этому веселому словосочетанию. Так уж все здесь переплелось: юморное определение летчиков с конкретным делом политиков, и наоборот. Вот в этом хитросплетении слова и дела мы сообща и будем разбираться. При этом  предложенные нами необычные термины будут употребляются без кавычек.  Приучили нас без них воспринимать разгон облаков – будем, исходя из правил русского языка, без кавычек отображать и вытекающие отсюда производные: разгонщики облаков, дождеборцы, "снегоборцы", производители  праздничной погоды (погододелы).

В свое время организаторы советского погододелательного предприятия тоже долго ломали голову над определением того, что они, собственно говоря, собирались делать. Поскольку все ответственные решения принимались тогда в парткомах, остановились на формулировке, скомпонованной из идеологических догм. Получилось длинно, но с точки зрения профессионального бюрократа безукоризненно: создание в Москве наиболее благоприятных метеоусловий во время проведения общегосударственных и городских мероприятий. Конечно, такой неудобоваримый термин использовался только в торжественно-официальном изложении, но тем не менее, под этим «лозунгом» тогдашние метеозащитники Москвы налетали с 1981 по 1990 годы около 20 тысяч самолето-часов. В нате­кающие на столицу облака были сброшены  тысячи тонн твёрдой углекислоты, десятки тонн цемента, отстреляны многие тысячи пиропатронов с йодистым серебром. Побросали всё это, постреляли и тихо, по-английски ушли, не озвучив итоги десятилетнего эксперимента. Наука ма­териалы эксперимента не использует – все ушло в небытиё вместе с создавшей праздничное  ноу-хау политической системой.

О результатах работы современных метеоноухавщиков говорить пока рано, но то, что эти результаты при любом исходе не будут признаны на­учным сообществом, ясно уже сейчас, ибо все здесь выстроено и функци­онирует по старой советской схеме: без серьезного научного обеспечения и ради той же лозунговой цели. Сами ноухавщики оценивают свою но­вацию, разумеется, по-другому. Попробуем понять как?

Начнем с власти. Являясь по сути самым важным звеном метеополитического предприятия, она и самая немногословная по части, касающей­ся работы своего детища. Озвучит при удобном для себя случае свой фир­менный штамп, что «приложит все усилия для обеспечения москвичей хо­рошей погодой» - и тишина до следующего удобного случая. Когда же приходится отвечать на конкретный вопрос, например - для чего все это нужно? - озвучивается еще более обобщающее изречение типа того, что она, власть, денно и нощно озабочена одним - улучшением качества жизни моск­вичей. И все - интервью закончено... Впрочем, здесь и так всё ясно – не царское это дело в мелочах копаться: необходимые структуры созданы, финансами и материальными средствами они обеспечены, люди расстав­лены, механизм выдачи информации отработан.

И вот годами, от праздника к празднику, нам твердят: «В день города тучи разгонят», «Зонтики москвичам не потребуются», «Хорошая погода будет обеспечена». Конкретный источник рекламы чаще всего закамуфлирован, но вывод здесь напрашивается такой: подыгрывая властям своими авангардистскими перлами, представители СМИ сами ста­новятся к пульту управления метеолохотроном, окончательно запутывают ситуацию и таким образом способствуют продвижению симбиозного пиар-проекта, на самом деле - не столько улучшающего погоду, сколько ухудшающего нам жизнь, т. к. значительные средства пускаются в прямом смысле слова на ветер.

Теперь о метеорологах-активщиках. По идее, они должны быть главной и, в общем-то, единственной составляющей проекта, но все дело в том, что производят они продукт, в натуре невидимый; его надо еще как-то «оформить» и показать потребителю, а вот по этой части производители праздничной погоды, что называется, духом слабо­ваты. Власть это понимает и большую часть «оформительской» работы берет на себя. Запомним это важное обстоятельство и продолжим знакомство с ноухавной технологией. Надо сказать, что в Москве в 90-е годы было несколько частных погодопроизводящих фирм, с одной из которых ("ЭЛАТ") мы уже знакомы, другие предлагали примерно такой же спектр  метеоуслуг хотя и не таких «крутых».

В последнее время заказы властей на производство улучшенной погоды выполняет Агентство атмосферных тех­нологий при Росгидромете. Но время сейчас такое, что и государственники за хорошие деньги не откажутся «сотворить» по желанию заказчика любую погоду. Вины их в этом нет – под напором рынка они оказались перед выбором: или  за  копейки протирать в умирающей конторе последние штаны или попытаться втиснуться в этот самый рынок. Нашим активщикам, можно сказать, повезло, их изысканно-авантюрные предложения пришлись по вкусу новой московской власти, и та помогла реанимировать зачахнувшую было советскую идею. Вспоминают активщики об этом с двоякими чувствами:

…Как и ожидали, работа оказалась нервной, почти как во внешней разведке: кругом не враги, конечно, но все постоянно норовят вникнуть в детали, которые трудно толковать однозначно. Вот и приходится крутиться между властью, журналистами и общественными любознайками из экологических организаций В целом же, работа, «не пыльная» хотя бывают икогда  неприятные моменты,  когда приходится что-то недоговаривать, покрывать пеленой наукообразности. Работы по активному воздействию на атмосферные процессы столь специфичны, что появление серьезных оппонентов маловероятно. Синоптики из Гидрометео­бюро ио Москве и Московской области зависимы от мэрии, им лезть в бутылку не к чему. Самый главный инструмент объективного контроля за  авиаработами (метеорадиолокатор МРЛ-5 в Крылатском) обслуживается коллегами-единоверцами. Нет оппонентов – нет проблем, а если кто-то и будет «допекать», на того и власть можно напустить, та быстро объяснит оппоненту что к чему и все вопросы будут сняты.

Под крышей мэрии работать, конечно, комфортно, но  у  специалистов-активщиков  весьма отличное от власти представление о том, какие задачи должно решать их совместное предприятие.Они никогда не скажут, что «делают погоду» или «разгоняют облака», - на этот счет у них есть своя вполне приемлемая терминология: «засев облаков», «перераспределение, ослабление или минимизация осадков», «рассеивание слоистых облаков», «подавление  кучевых облаков", "рассеивание слоистых облаков". Два последних   из перечисленных  терминов  в некотором роде соответсвуют понятию "разгон облаков". Да, решая задачу метеозащиты Москвы можно с переменным успехом гоняться стаей самолетов за отдельными кучевыми облаками в тылу циклона (то тут, то там возникающих, рассыпающихся и вновь восстанавливающихся); можно (при удачно сложившихся  метеоусловиях) тремя-пятью самолетами "разогнать" тонкий слой слоистых облаков, (которые как только прогреет солнце, обычно и сами рассеиваются). ... Впрочем, если относиться к метеозатее московских властей с чувством юмора, или как к занимательному погододеланию, то  термин "разгон облаков" вполне приемлем...

Уход от "юморной"   терминологии потребует некоторого погружения в конкретную сферу знаний. Теоретически задачу искусственного ослабления осадков в переохлажденных слоистых облаках можно решать двумя способами.

Первый способ – Перераспределение методом эффекта «тени».  В натекающие на «мишень» (в нашем случае - Москва) облака на расстоянии 1-2 часового переноса ветра, сбрасывается реагент с дозировкой, которая должна способствовать ускорению процесса осадкообразования. В том случае, если методика сработает, выпадение осадков усилится и большая их часть должна выпасть до границ «мишени», а Москва окажется как бы в «тени» осадков, то есть, в зоне их ослабления. Однако здесь надо отметить следующее обстоятельство. Экспериментов, в том числе и произ­водственных, по засеву облаков проводилось много, но почти все они решали задачу увеличения осадков, а «тень» - это просто выявленный по ходу решения основной задачи сопутствующий фактор. Поэтому вопрос о «тени» окончательно как бы не решен, некоторые ученые считают до сих пор, что если «тень» осадков и существует, то её, мягко говоря, днем с огнем не сыщешь. При некоторых ситуациях образуется и "антитень".

Использование метода «тени» для решения за­дачи метеозащиты Москвы в советское время результатов не дало, что в очередной раз раз  подтвердило наличие неопределенности в обнаружении этой самой тени. Может быть, поэтому  современные метеозащитники столицы парал­лельно обкатывают и второй способ – Перезасев.

При этом методе, на близком от «мишени» расстоянии, в переохлажденные облака вводится в несколько раз большее, чем при методе «тени» количество реагента. Такая ситуация должна создать в облаках излишнюю концентра­цию ледяных кристаллов-зародышей частиц осадков, что замедлит процесс их роста, а соответственно и превращения их в осадки. Может быть более доходчивым будет такое вот объяснение. «Перезасев» - это когда часть водяных капель, уже почти созревших для того, чтобы выпасть над Моск­вой, как бы измельчается большим количеством искусственных кристаллов и в прямом смысле слова ветерком переносится за пределы столицы.

Красивая теория и по математическим рачетам, полученным методом численного моделирования, ожидаемый эффект в этом случае зна­чительно выше того, какой можно получить при использовании метода «тени». Но математическая модель облака это одно, натура - другое. Для того, чтобы не ошибиться в расчетах, а стало быть и в выборе способа воздействия, активщикам необходимо в непрерывном режиме  иметь  информацию как минимум по трем микрофизическим параметрам облачности: концентрации естественных кристаллов, водности переохлажденной капельной фракции и интенсивности естественных осадков. Ошибешься в измерениях - выберешь не тот способ воздействия, а это может привести к обратному эффекту воздействия. Так, например, если водность облака и интенсивность естественных осадков малы, то введение дополнительных кристаллов вызовет лишь многочасовое увеличение осадков без последующей «тени».

Подобный «метеоказус» может случиться и при небольшой концентрации естественных кристаллов в сильно переохлажденном облаке. Одним словом, и с эффектом «тени» и с «перезасевом» все не так просто, облака - процесс постоянно меняющийся, зоны, где происходят изменения в микроструктуре, требующие изменения метода воздействия, меняются часто и хаотично. К тому же, рассчитанная с  точностью до грамма  учеными-теоретиками дозировка реагента, в сумбуре праздничных «разгонов...»  часто  может   зависеть от многих чисто организационных или технических факторов. Условно говоря, дозатором в таких условиях может быть лопата,  единицей измерения – мешок с дробленым льдом или цементом, а в каком-то самолете может не оказатья «дырки», куда этот реагент сбрасывать.

И, наконец, самое существенное обстоятельство, над которым почему-то не хотят заду­маться чиновники, так рьяно взявшиеся за борьбу с дождями. Даже школь­никам известно, что главный источник осадков - слоисто-дождевая облач­ность атмосферных фронтов. Но в таких облаках и своих, естественных крис­таллов всегда с избытком, так что здесь но работает ни первый, ни вто­рой методы. Третьего метода для  для «разгона» таких облаков наука  предложить пока не может.

Вышеизложенные суждения позволяют нам вернуться к термину, которым, боялись беспричинно обидеть организаторов политического метеолохотрона. Сейчас причина обозначилась и «вердикт» нап­рашивается такой: метеолохотронщиками можно считать и организаторов, и главных спе­циалистов праздничной метеоигры, но, если чиновники лохотронят своими невыполнимыми погодными обещаниями на все 100%, то специалисты - меньше; на столько меньше, на сколько они теоретически могут ослабить (минимизировать) выпадающие естественным путем осадки.

Учитывая серьезность момента, ещё раз уточним акценты. Выводы и терминология по нашему исследованию действительны только на период функционирования метеополитического лохотрона и они ни в коем случае не касаются лётчиков, а также любого другого технического персонала, работающего на уровне исполнителей. К действиям специалистов тоже следует относиться с пониманием: идти в разрез с профессиональной этикой их вынуждает жизнь, а если точнее - нищета. Какая тут этика, если жить не на что! Да и «лохотронят» они, можно сказать, в рамках ноу-хау, которое ничем не хуже других ноу-хау в сфере активных воздействий на погоду - уж очень в этой сфере значителен  элемент случая. Почти как в футболе. Повезло - забил гол, новый слу­чай может уже и не представится, а то и того хуже - в свои ворота закатишь мяч, и толком не поймёшь, отчего это произошло...

Все составляющие праздничного погододелания наконец-то опреде­лены и на этом терминологическую часть исследования можно бы и за­вершить, но тогда останется невыясненным одно важное обстоятельство. Функциониро­вание любого лохотрона предусматривает участие в игре так называемых лохов и наш метеолохотрон в этом плане не является исключением. Да, он высокотехнологичный, ноухавный, он как бы даже улучшает качество нашей жизни, может быть, кому-то повышает по праздникам настроение. Но все равно это лохотрон, а мы, извините за выражение,- «лохи», может быть даже без кавычек, хотя и - одухотворенные. До такой степени одухотворённые, что особо продвинутые могут приписывать стараниям своего любимого мэра солнечную погоду, установившуюся не только в дни помпезных праздников, но и в последующие дни, а то и недели.

Бывают случаи и совсем неординарные. Когда в Москве и области в начале сентября 2005 года сразу после празднования Дня города, как-то неожиданно и надолго установилась сухая солнечная погода, одна не очень пожилая дачница в ожидании электрички с непоколебимой уверенностью убеждала своих попут­чиков: «Это наш Лужков отогнал от Москвы все облака, вот и установилось бабье лето!». Да, над дачницей этой, вероятно, страдающей каким-то метеонедугом, можно и посмеяться, но как не верить статистике? В нынешней России по данным социологических исследований около половины граждан верят в колдунов, ведьм и еще бог знает в кого и во что.

Итак, разброс мнений и оценок эффективности разгона облаков большой до неприличия: от теоретически возможного увеличения осадков в пределах 10-15% (по уменьшению надежных данных нет) до, якобы однажды сотворенного усилиями московской мэрии искусственного бабьего лета. Если попытаться вывести среднее значение, получится чушь несусветная. По большому счету картина обывательского восприятия праздничных разгонов облаков такая и есть. Вот, например, газетный репортаж одной московской журналистки о запланированном мэрией «разгоне туч»: «…самолеты с помощью реагентов уничтожат все дождевые тучи, часть облаков рассеется полностью, а часть отойдет к ближнему Подмосковью». По «боевому» тону этого текста можно судить и об уровне наших знаний природных процессов и о безалаберном отношении к экологии..

*****

Большинство из нас, глядя на облака, считают их расплывчато-серой массой, лениво перемещающейся, а то и беспомощно застывшей на месте. И мы верим, что с этим аморфным веществом не так-то уж сложно и «разобраться», когда вдруг потребуется. Верим, что облака можно разогнать, расстрелять, задержать, отогнать, выжать из них, как из мочалки, воду где угодно и когда угодно. На самом деле облака - это видимое проявление сложнейшего термодинамического процесса, настолько нестабильного и обширного, что понять его - глаз не хватит, сколько не всматривайся. Вспомним же в общих чертах, что же это такое - облака.

Образуются они из водяного пара, который, поднимаясь вверх, охлаждается, достигает состояния перенасыщения, в результате чего появляются мельчайшие капельки воды. Это процесс первичной конден­сации. Если температура понижается дальше, процессы облакообразования резко усложняются и становятся менее предсказуемыми, так как облачные частицы наличествуют уже одновременно в трех фазах (водяной пар, водяные капли, ледяные кристаллы). Это – смешанное облако, в нем одновременно происходит и конденсация, и коагуляция, и сублимация, и кристаллизация, и переконденсация, в результате чего зарождаются частицы осадков. Сформируются осадки или нет, выпадут на землю или не выпадут - это уже другая тема, другой сериал из непрекращающихся ни на миг перевоплощений облачных элементов, которые возникают, растут, испаряются, вновь образуются уже в другом виде или качестве. Разного рода и размеров облачные частицы непредсказуемо перемещаются, сталкиваются, сливаются, замерзают, кристаллизуются. И все это не в лабораторной колбе, а в многокилометровой толще облаков, постоянно меняющих свои микрофизические и пространственные параметры, а на ат­мосферных фронтах, образующих облачные системы, состоящие из облаков многих видов и десятков разновидностей.

Остановиться можно на таком определении: облака - это хаос мощного броуновского движения элементов в непредсказуемо меняющейся среде, хаос, на фоне которого самые максимальные усилия московской мэрии в части его «регули­рования» выглядят как окропление москвичей (электората) политическим дождичком, возможно, слегка ослабленным за счет превращения в отстойник грязных осадков Подмосковья.

Воистину: « Из крохотных мгновений соткан дождь!

И каждое мгновенье это - разное,

Чиновникам пора уже понять:

Борьба с дождем - занятие не праздное!"