razgonoblakov.ru

«Мы платим деньги и должны знать, что получаем качественный товар. А если вместо качественного товара вы даете, извините за непарламентское выражение, всякую туфту, должны платить неустойку», - сказал однажды синоптикам на заседании Правительства Ю.М. Лужков и, наверное, еще более утвердился в мысли, что прав был, когда в середине 90-х решил, что, хотя бы по праздникам, погода в Москве не должна зависеть от прогнозов, она в эти дни всегда должна быть хорошей – то есть, управляемой.

Как осуществлялось управление московской погодой, читатель уже знает, попробуем теперь сформулировать некоторые выводы и сравнить качество погоды, получаемой нами от мэрии, с качеством той, которую мы имеем от бога; короче говоря, попробуем определить, насколько одна туфта (прогностическая) отличается от другой - той, которую нам выдают  по праздникам взамен первой.

Считается, что о погоде рассуждать может каждый, но поскольку наш случай неординарный и в определенном смысле запутанный, воспользуемся услугами арбитра, в качестве которого выберем Всемирную метеорологическую организацию (создана в 1950 году, входит в структуру ООН).

Эксперты этой организации ежегодно составляют многотомные отчеты по десяткам различных программ и проектов, относящихся к  мировой и региональной погоде, климату и водным ресурсам. Вопросами активных воздействий на погоду ведает там Комиссия по атмосферным наукам, и мнение этой Комиссии, в которую на период заседаний приглашаются ведущие специалисты и ученые с мировыми именами, надо полагать, является самым авторитетным. Надо сказать, что тематика искусственного изменения погоды (модификации) в общем балансе деятельности Всемирной метеорологической организации ( ВМО) не такая уж и значимая, хотя в документах и говорится о востребованности этой тематики во многих странах мира.

Вышеназванная Комиссия по атмосферным наукам постоянно держит в поле зрения и анализирует проекты по четырем направлениям активных воздействий на погодные процессы – по тем направлениям, которые можно считать обнадеживающими для практического применения:

- рассеяние туманов,

- увеличение количества осадков,

- подавление града,

- уменьшение вредного воздействия тропических циклонов.

Порядок расположения этих направлений в принципе соответствует и степени достигнутых в каждом из них к настоящему времени успехов.

Необходимо отметить, что, хотя эксперты по активным воздействиям на погоду заседают и составляют отчеты ежегодно, определяющие оценки и выводы кочуют у них из отчета в отчет  практически без изменений, и это обстоятельство лучше всего отражает  отсутствие существенных достижений в этой области за последние несколько десятилетий. Периодически эти вопросы рассматриваются на расширенных сессиях Исполнительного совета ВМО  и тогда в свет выходят документы, в  которые   дается  общая углубленная оценка состоянию дел в области активных воздействий на погодные процессы. В качестве примера приведем некоторые материалы сессии Исполкома ВМО за 1981 год, когда анализу была подвергнута самая значительная часть исследовательских и экспериментальных проектов за все предшествующие годы функционирования ВМО.

Сначала обобщающая оценка по первым трем главным направлениям исследований. «С точки зрения научного сообщества большинство проведенных в прошлом экспериментов в области активных воздействий на погоду не привели к убедительным выводам. В настоящее время деятельность в области модификации погоды, за исключением рассеяния переохлажденных туманов, должна рассматриваться как относящаяся к научным исследованиям. Надежное увеличение осадков или борьба с градом по требованию остаются отдаленными целями...»

Как видим, тема уменьшения осадков в виде отдельного направления исследований в программах ВМО даже не обозначена; она в какой-то мере присутствует в тематике противодействия тропическим циклонам, но здесь научное сообщество уровень достигнутых успехов характеризует по самой низкой шкале: «пока не существует даже общепринятой концептуальной модели, которая могла бы ответить на вопрос – можно ли на тропические циклоны эффективно воздействовать».

Каким же образом применительно к позиции ВМО можно оценить наши, чисто российские, устремления и достижения по той тематике, которая фигурирует у нас как разгон облаков? Думается, что ситуация здесь такова: или мы выбрали не тот путь, которым следуют все остальные страны-члены ВМО (а их около 190), или все остальные навсегда упустили шанс быть первыми в создании уникальной атмосферной технологии, позволяющей из обычной погоды делать праздничную.

Обычно в таких двояких ситуациях говорят - время покажет. Однако наши достижения в этом направлении  никто, кроме нас самих, не оценит. ВМО пока не «разберется» с тропическими циклонами и ураганами, «праздничной» погодой уж точно заниматься не будет. Есть и другие неотложные дела – надо помогать остронуждающимся странам в осуществлении программ по увеличению осадков (ПУО). А таких стран уже сейчас 70 и число это постоянно растет: глобальное потепление способствует расширению зон пустынь и территорий, подверженных постоянным засухам. Востребованность технологий искусственного дождевания растет, а надежды на решение проблемы остаются весьма призрачными, более призрачными, чем были в 50-60-е годы в период романтического взлета этих надежд.

Подвергнув на вышеупомянутой сессии критическому анализу десятки проектов по увеличению осадков, эксперты констатировали: «..В некоторых экспериментах были получены статистические или физические доказательства того, что засев облаков возможно повлиял на осадки. В настоящее время только в одном эксперименте по засеву облаков получены одновременно физические и статистические данные, убедительно свидетельствующие об увеличении осадков над выбранным районом. В этом проекте, который проводился в Израиле двумя этапами в течение 15-летнего периода, было достигнуто увеличение осадков примерно на 15 процентов». ).

Вот такой, можно сказать, пессимистический вывод сделала мировая наука после почти 30-летнего повального увлечения методами искусственного дождевания из облаков. Все последующие годы ВМО иногда смягчала свои выводы относительно возможностей практического использования этих методов, иногда в них опять звучали нотки пессимизма. Непреложным был один вывод, красной нитью фигурирующий или незримо присутствующий во всех отчетах экспертов: чем более тщательно готовится и проводится эксперимент по контролируемой модификации погоды, тем меньше шансов получить положительный результат.

Итак, главной составляющей всех проектов, связанных с воздействием на природную среду, является научное обоснование, на основе которого и должен выстраиваться весь механизм реализации проекта от стадии планирования до оценки эффективности, которая должна проводиться методами объективного контроля с привлечением независимых экспертов. Что касается таких сложных проектов как перераспределение осадков (чем, в принципе, является разгон  облаков), их эффективность должна подтверждаться одновременно двумя методами контроля: измерением переменных физических реакций и рандомизированной статистический компонентой.

Физический эффект воздействия московские дождеборцы, в принципе, могут зафиксировать при помощи своего метеорологического радиолокатора, но вот с рандомизированной статистикой дела совсем плохи - экспериментирование исключительно по политическим праздникам, это скорее какая-то антистатистика. Возникает естественный вопрос: вправе ли мы доверять оценкам эффективности засева облаков, сделанным только на основе радиолокационного изображения?

Ну, а далее начинается очередная загадка, которую разгадать так же непросто, как обнаружить эффект проведенного воздействия, -фактические результаты праздничных разгонов облаков практически никогда не оглашаются и остаются для москвичей неизвестными! Почему? Почему после обязательного потока предпраздничных обещаний следует информационный вакуум? Не может ли быть так, что таким образом включаются в действие какие-то другие, не метеорологические факторы доказательства успешности разгона облаков, например,  психологические?

Поскольку новация власти  по одариванию нас праздничней погодой  публично в обществе широко не обсуждалась и никаких социологических опросов на эту тему ни в Москве, ни в области не проводилось, придется воспользоваться данными американских исследователей. Сравнение в целом получится некорректным, так как цели у специалистов противоположные: в США – это «дождеватели», у нас – «дождеборцы», но никаких других данных просто нет – никто в мире с дождями кроме нас по праздникам не борются (иногда  советскую новацию используют китайцы).

Обобщающая картина социологических исследований в США примерно такая: около 10 процентов населения, что называется, «на ура» воспримут сообщение о предстоящем проведении работ по искусственному дождеванию из облаков, примерно столько же выскажется против, остальные, коих, как видим подавляющее большинство, займут нейтральную позицию – им, в переводе на наш российский менталитет, «все до лампочки». Но такая картина характерна только для условий, когда обеспечивается чистота социологического эксперимента (опроса). Когда в процесс включается реклама, другие способы «протаскивания» новации, картина будет иной; мнение большинства в таких случаях будет формироваться людьми, которых американская социология именует «творцами мнений» или «влиятельными лицами». Эти люди в данном случае выполняют роль связующего звена между пассивным большинством (которому «все до лампочки») и так называемыми «агентами новизны» - разработчиками технологий засева облаков осадкостимулирующими реагентами. Что касается «творцов мнений», то ими в США могут быть разные люди: процветающие в своих округах фермеры и владельцы ранчо, преуспевающие менеджеры водохозяйственных организаций, удачливые окружные комиссионеры.

Теперь попробуем перевести американскую социологическую терминологию на наши понятия. В советский период единственным «творцом мнений», как известно, была КПСС в лице ее руководящих органов и, когда в Моссовете обсуждался вопрос об организации в структуре Главмосдоруправления авиационной службы для борьбы со снегопадами, недоуменные взгляды, конечно, были, но сомневающихся успокаивали коротким, но весьма действенным штампом высоких кабинетов, - есть такое мнение!… Протестное возбуждение оппонентов сразу опадало, и вопросов уже больше никто не задавал - всем становилось ясно, что «мнение» исходит «оттуда». (Уточнять, откуда именно, было не принято).

Как обсуждался вопрос о праздничных разгонах облаков в Московской мэрии и обсуждался ли он вообще, не известно, но кто является в современной столице творцом мнений и самым влиятельным лицом, знает каждый москвич. Более того, влюбленные в своего градоначальника горожане, американскую терминологию применительно к Ю.М.Лужкову посчитают слишком "пресной", ведь Юрий Михайлович – самый работящий, самый, самый заботливый, самый хозяйственный мэр. Он исключительно успешный и преуспевающий лидер, и стало быть, он не просто «влиятельное лицо», а – «исключительно влиятельное лицо». Достаточно появиться московскому мэру на экране телевизора в своей знаменитой кепке в плотном окружении следующих за ним соратников, и люди уже тают от его хозяйственно-политического и просто человеческого обаяния. А это значит, что Лужков влияет на нас не только «мнением», но и обаянием. Короче говоря, когда метеоигра под названием «разгон облаков» стала любимым увлечением мэра, все москвичи, которые таяли от его обаяния, на подсознательном уровне сами «подсели» на игру в праздничный метеолохотрон.

«Метеолохов» было бы меньше, не подключись к игре журналисты. По степени влияния на общественное мнение  относительно праздничных метеомероприятий работники СМИ не уступают власти, если же они выступают в содружестве с ней, то автоматически тоже становятся «творцами мнений» (мнений власти). Впрочем, газетчики в явном подыгрывании организаторам метеолохотрона не замечены, чего  не скажешь о радио-телевизионных каналах, откуда идут сначала громогласно-победные сообщения о грядущих  праздничных разгонах облаков, а после праздника - никакого вразумительной информации о  результативности или целесообразности этих дорогостоящих метеоигр.

Совместное кураторство СМИ и властью искусственного погодоустройства уже дает свои плоды и проявляется далеко за пределами столичного региона, причем часто в совершенно неожиданном ракурсе. Параллельно с запланированным вектором информационного воздействия заработал и реактивно-протестный вектор. Многие, например, считают так: если для Москвы и москвичей погоду по праздникам так усердно улучшают, то в каком-то другом месте она непременно должна испортиться. Совпала такая «порча» с плохим настроением метеочувствительного провинциала, он будет валить все на Лужкова, причем высказывания будут сильно «зашкаливать».

Понятно, если "матюки" исходят от жителей Подмосковья, которым уже давно поднадоели праздничные забавы москвичей, но  бранятся по известному адресу и в местах столь далеких, где результат засева облаков  не может проявиться по определению. Просто в отличие от столичной, погода здесь  оказалась слякотной, а жизнь на фоне праздничных песнопений из жиреющей столицы показалась какой-то неустроенной… Приведенные примеры реактивной реакции на действия московских погодопреобразователей еще как-то укладываются в некую местническую логику рассуждений. Следующие два случая свидетельствуют о том, что психологические факторы восприятия результатов активных воздействий на погоду не знают границ.

Однажды, может быть, шутя или в плане излияния души, один очень приятный человек, житель Украины на вопрос, как там относятся к нашим разгонам облаков, с некоторым смущением признался, что у него лично в такие моменты порой появляются мысли, что мы, «москали», умышленно воздействуем на атмосферу таким образом, чтобы испортить погоду в Украине...

С хохлами (любя сказано), как говорится все ясно, но еще раз вспомним, как наши масштабные «усовершенствования погоды» в 2005 году напугали американцев, почему-то посчитавших нас, русских,  причастными к «напусканию» на Флориду урагана «Катрина». В тот год наши российские «специальные метеомероприятия» возглавлял  Министр Обороны С.Иванов, и в этой связи напрашивается такой эгоистический вывод: может быть, нам стоит сохранить такой высокий статус кураторства праздничного погододелания.. Ведь разгоняя облака, в общем-то  исключительно  для улучшения настроения праздной публики, мы, оказывается, параллельно решаем важнейшую стратегическую задачу - держим в напряжении своего конкурента и возможного противника, способствуя этим распространению в его среде метеоневрозов и погодофобий. Говорят, что когда-то в советские времена, один  американский генерал на почве психоза «холодной войны» с криком «русские идут» выпрыгнул из окна Пентагона. Все тогда боялись советских танков, теперь  пусть боятся русских атмосферных технологий…

Ну, а если серьезно, метеомандраж американского эксперта лишь подтверждает выводы американских же экспертов о том, насколько велика психологическая составляющая при оценке возможностей технологий активных воздействий на погоду. В США «творцами мнений» являются фермеры и менеджеры, у нас - мэр столицы и Министр обороны, а когда-то, возможно, и Президент. В  Америке воздействие на психику обывателя происходит на уровне соседних фермерских участков, у нас – на уровне соседних и даже дальних стран.