Глава IV. ПОЛИТИКА, МЕТЕОРОЛОГИЯ, ПСИХОЛОГИЯ. ЧЕГО БОЛЬШЕ?
Индекс материала |
---|
Глава IV. ПОЛИТИКА, МЕТЕОРОЛОГИЯ, ПСИХОЛОГИЯ. ЧЕГО БОЛЬШЕ? |
Страница 2 |
Страница 3 |
Итак, мы установили, что курирование разгона облаков «исключительно влиятельными лицами» способствует созданию вокруг праздничных авиаработ ореола успешности, но это не единственный фактор психологической составляющей метеолохотрона. В этом же направлении может работать, например, такой незамысловатый прием. Информационную «накачку» обывателя о предстоящем разгоне облаков власть начинает задолго до праздника. Праздник прошел, погода в Москве оказалась той, которую нам в эти дни всегда обещают – хорошей (хотя прогноз был как обычно - неопределенный: кратковременные дожди местами, временами). Вроде бы самое время нашим погододелам «высунуться» и показаться во всей своей мощи пудлике, - вот она, мол, наша работа. Не высовываются, молчат, как партизаны. Похоже молчание в таких случаях - самый надежный капитал метеополиттехнологов, - обладая оперативной информацией от самолета-разведчика погоды можно в такие дни и не летать вовсе, но об этом просто помалкивать. И дешево и сердито... Но обвинять кого-то в том, что нам откровенно пудрят мозги, мы не можем, ведь это всего-навсего игра и у нас есть право выбора - участвовать в ней или нет.
Одним словом, - «достать» метеолохотронщиков практически невозможно, но и посыпать голову пеплом при этом не стоит. Наше поведение легко объясняется теми же психологическими понятиями. Мы же не кричим властям «ура», но в то же время пребываем в некоторой растерянности, не знаем, как себя вести - метеопроект действительно ноухавный, привлекательный - поди разберись кто кого здесь "водит за нос". А вдруг все сработает наилучшим образом и проект реализуется! Будет неловко за свое неверие и пессимизм.
Между прочим, такое «плавающее» поведение, по мнению психологов, - вполне адекватная реакция общества на вызовы времени в части, касающейся окружающего нас мироздания, становящегося все более хрупким и ненадежным. Некоторые маститые ученые рисуют картины всевозможных погодных катастроф и тут же предлагают якобы уже разработанные способы их предотвращения. Например, один известный академик РАН давно пытается убедить власть и общество, что нам, россиянам, нечего боятся глобального потепления, но не потому, что в России холодный климат, а потому, что у нас есть ноу-хау, которое позволит, если это потребуется, понизить на земле температуру, засеивая с высотных самолетов искусственным аэрозолем нижние слои стратосферы. Обыватель при этом думает: если так просто могут решаться глобальные проблемы климата, то вопросы управления погодными процессами, наверное, уже давно решены и все дело только в деньгах.
Почему термин «разгон облаков» укоренился в нашем сознании в своем содержательном значении ясно, - не ясно почему власть потакает в этом журналистам?Там, наверху, достаточно информационных и прочих возможностей, чтобы иметь на этот счет свое собственное мнение. Власть, конечно, его и имела. Но, видимо, было еще и желание воспользоваться представившейся возможностью сыграть на выигрыш в припудренной карманной наукой игре.. Вот так и образовался симбиоз, «разгоняющий облака» с заранее предрешенной эффективностью. Во всяком случае - надежно защищенный от оппонентов.
Сколько было недоразумений во взаимоотношениях московских чиновников и синоптиков по поводу неоправданных оперативных прогнозов погоды: городские службы коммунального хозяйства и благоустройства, дорожники готовятся к встрече якобы надвигающегося на город мощного снегопада с метелями, заносами, обледенением и прочими метеорологическими бедами. На улицах в полной «боевой» готовности тысячи единиц снегоуборочной техники, десятки бригад различных аварийных служб и дворников. В режиме тревожного ожидания проходит час, другой, вот уж скоро новый рабочий день начнется, и вдруг выясняется: прогноз ошибочный (по-научному – неоправдавшийся). Лужков дал таким прогнозам более емкое определение - туфта и однажды, когда процент ошибок стал превышать процент угадываний, строго предупредил «туфтовыдавателей», что будет наказывать их рублем...
Прав здесь Юрий Михайлович, ошибочные прогнозы очень дорого обходятся городу. Большие убытки несут строители: дают синоптики штормовое предупреждение, прекращают работы строительные краны, а сколько их сейчас в Москве - каждый может представить, в некоторые летние сезоны убытки только строителей достигают почти миллиарда рублей! Вот такой огромный потенциал сохранения финансовых ресурсов имеет московская служба прогноза погоды, надо только вникнуть в суть проблем синоптиков, помочь им оснаститься современной техникой. Одним словом, сначала надо вложить деньги в развитие этой службы, а потом уж требовать от синоптиков качественных прогнозов с высоким процентом оправдываемости...
Надо сказать, что в последнее время ситуация здесь заметно улучшается, Московское правительство выделяет значительные средства на развитие Гидрометеобюро по Москве и Московской области, но одновременно надо сказать и следующее: годовая сумма, направляемая на развитие Московского Метеобюро, соизмерима со стоимостью одного крупномасштабного праздничного разгона облаков. А «разгонов» этих чиновники проводят как минимум, три раза в год, значит, деньги, в принципе, есть! Так почему бы их не пустить на развитие службы прогнозов - она быстрей встанет на ноги и соответственно ошибки синоптиков станут редким исключением...
Приверженность московского мэра к праздничной метеоигре, помимо финансовых потерь, наносит и моральный вред синоптикам - стержневому звену всей метеорологической отрасли: какой-то второстепенной выглядит в праздники их работа, хотя они лучше, чем кто-либо знают, что, по большому счету, разгон облаков - это показуха, блеф. Но при определении необходимости проведения дорогостоящих метеозащитных мероприятий решающим аргументом будет не мнение высококлассного синоптика, а удар по столу кулака большого метеочиновника, ответственного за проведение праздничного метеомероприятия.
Как-то, в СМИ сообщалось о том, что известный журналист, житель Московской области, подал судебный иск, обвинив Московскую мэрию в том, что разгон облаков (проводимый исключительно, в интересах столицы) нарушает его конституционные права. Жители районов, над которыми осаждаются искусственные дожди, равно как и те, кого дождей, возможно, лишают, конечно, имеют право требовать, если не прекращения праздничных метеозабав, то, хотя бы, возмещения ущерба. Журналист оценил свой моральный ущерб в миллион рублей. В затянувшемся судебном процессе ему, кажется, помогают юристы из экологических организаций, но конца процессу не видно и суд, вряд-ли когда-либо удовлетворит его, в общем-то, законный иск.
В США, в отличие от нас, подобных процессов было много - особенно в период известного бума искусственного «дождевания», и почти все они заканчивались одинаково: уставшие от плохо аргументированных, наукообразных прений сторон, судьи выносили примерно такой стандартный вердикт: «Никто не смог доказать суду, что воздействие на облака приносит ощутимый вред, равно как неощутимым является и само воздействие». Вероятно, ничем завершится и упомянутый судебный процесс в Москве. Самым объективным арбитром в подобных разбирательствах является природа. Вот весьма характерный пример.
В 1972 году в одном из округов штата Ю.Дакота власти выделили средства одной из фирм, выполняющей заказы по активным воздействиям на облака. Фирма разработала проект, согласно которому обещала решить годами, а вернее – веками, существующую в этих краях проблему: здесь почему-то вместо дождя почти всегда выпадал град и в целом это приносило как бы двойной ущерб - и влаги в почву поступает меньше, чем при дожде, и урожаи страдают от градобоя. «Агенты новизны» от фирмы убедили и власть и население, что их технология позволяет превратить град в дождь, и проблема таким образом будет решена в самом наилучшем виде. Поскольку аргументы фирмачей выглядели довольно убедительно, и «производители дождей» и заказчики пришли к согласию, и фирма вскоре приступила к засеву облаков реагентами.
И тут свое слово сказала природа, да так внятно, что отныне ситуация эта стала классическим примером, демонстрирующем истинные возможности человека и природы. Район, который доселе страдал от недостатка влаги, постигло несчастье обратного порядка: с небес хлынули затяжные ливни, быстро переполнившие горные реки. Потоками воды смыло не только защищаемый градобойщиками урожай сельхозкультур, но и часть плодородной земли, на которой они произрастали. Вода уносила дома, скот. Пострадало много людей, были и погибшие. Власти и население призадумались, но поскольку договор с дождевателями был составлен на много лет и его решили не прекращать, тем более ливни прошли не повсеместно.
В следующий сезон у дождевателей опять ничего не получилось: стояла такая сушь, что вызываемые реагентами осадки из хилых облаков испарялись не долетая до земли. Появились первые сомневающиеся в целесообразности продолжения работ, но и на сей раз контракт решили не разрывать. ...На будущий год все получилось как в предыдущий, но засуха была еще более иссушающей - такой здесь и старожилы не видывали: все лето -ни града, ни дождя. Только теперь ответственная часть общества потребовала прекратить бездумную трату денег...
Подобный сигнал природа однажды подавала и москвичам, но, поскольку проводимый тогда разгон облаков был ограничен территорией Соборной площади Кремля, сигнал был услышан только теми, кто на этой площади находился. Произошло это вечером 4 мая 2003 года, когда здесь в рамках Пасхального фестиваля выступал со своим оркестром Валерий Гергиев. Организаторы концерта договорились с некой фирмой, работающей в сфере оказания метеоуслуг, и те обещали обеспечить метеозащитой территорию Кремля на время выступления оркестра. Прошла соответствующая реклама, публика билеты раскупила и пришла на мероприятие легко одетой, хотя и с зонтиками. Небольшой дождь начался еще до концерта, из-за чего Гергиев несколько раз отодвигал начало выступления – надеялся, что дождеборцы с "небольшим дождем"справятся.
Концерт начали в момент, когда дождь, казалось, прекратился, но вскоре стало ясно, что все потуги метеозащитников тщетны: в небесах хозяйничала непогода, -оттуда постоянно лил дождь, и уже не такой слабый,а ливневой, да еще вперемежку с ледяным ветром. Зрителям выдали одеяла со склада Кремлевского полка, сам Гергиев облачился в длинное кожаное пальто и кепку. Газеты потом писали, что «в поединке с силами природы победила сила духа великого дирижера». Концерт он довел до конца, хотя большинство оркестрантов, чтобы спасти свои музыкальные инструменты от потоков небесной воды, покинули поле «сражения». Превратились в «беженцев» и большинство зрителей...
История показывает: как бы сурово не наказывала нас природа за неразумное отношение к ней, воинствующая часть человечества будет раз за разом пытаться «подмять» ее под себя. Не будем предсказывать исход такого противостояния в глобальном масштабе, посмотрим, насколько реальны шансы на успех у преобразователей московской региональной погоды.
Когда мы слышим сообщение о том, что на таких-то аэродромах Подмосковья в полной готовности стоит дюжина самолетов ВВС (специальных, метеорологических, или специальных метеорологических), каждый из нас относится к этой браваде по-разному: не будем конкретизировать как именно. И не будем вообще глубоко вдаваться в техническую часть "разгона облаков". Напомним только, что Летный научно-исследовательский центр Центральной аэрологической обсерватории, образованный в середине 70-х годов специально для проведения научно-исследовательских и оперативных работ в области активных воздействий на атмосферные процессы, в начале 90-х по известным причинам прекратил свою деятельность: самолеты-метеолаборатории, которые составляли основу научно-технической базы Центра, были разоборудованы, специалисты поразбежались кто куда, большинство уже по возрасту или по состоянию здоровья не могут выполнять полеты на самолетах.
Средств на создание новой летно-технической базы Росгидромет не имеет, на научные исследования бюджетных денег многие годы вообще не выделяли, сейчас выделяют на порядок меньше, чем в советские времена. Конечно, лужковский метеопроект для решения текущих проблем Росгидромету выгоден, но в стратегическом плане он ничего не дает. Для решения своих собственных (в основном – политических) задач столичной мэрии не нужны самолеты-метеолаборатории, ее устраивает договорная (на несколько дней) аренда транспортных самолетов-«сараев» ВВС, на которые специалисты-активщики устанавливают свое б/у оборудование для засева облаков (контейнеры-дозаторы для твердой углекислоты, жидкоазотные генераторы, какие-то другие другие легкосъемные приспособления.) Имеющегося в ВВС одного Ил-18, оборудованного как метеоразведчик, для научного обеспечения работ по активным воздействиям на погодные процессы явно недостаточно.
Специалисты-активщики, что называется, на дух не переносят термин «разгон облаков», в обществе же он, наоборот, чрезмерно живуч. Не потому ли, что главными специалистами метеозащитных технологий усилиями власти и СМИ стали летчики ВВС? Думается, если бы эти работы проводились с использованием хотя бы двух-трех современных самолетов-метеолабораторий, приписанных к Росгидромету, жаргонный термин вряд ли бы получил такое повальное распространение, да и отчетность о проведенных работах не отображалась бы в стиле военного доклада - задание выполнено!...
О технической составляющей московского праздничного метеопроекта сказано, кажется, достаточно; тем более, что расхожее выражение «техника решает все» здесь неприемлемо - последнее слово в сфере, касающейся засева облаков все-таки за наукой. И хотя о ней, исходя из формата книги серьезного разговора не получится, отдельных моментов научного обеспечения «разгона облаков» мы коснемся.
...На крыше одной из жилых высоток в Крылатском установлен современный метеорологический радиолокатор кругового обзора МРЛ-5 с комплексом АКСОПРИ (автоматический комплекс сбора, обработки и применения информации), позволяющий, помимо получения общей картины приближающихся к Москве облаков и осадков, определять по яркости радиоэхо и интенсивность осадков. С помощью МРЛ метеорологи могут решать и некоторые другие важные для города задачи: выдавать координаты опасных явлений погоды: гроз, шквалов, сильных ливней. Этот локатор позволяет осуществлять и оперативное руководство авиаработами по активному воздействию на облака, а иногда и фиксировать эффект этого воздействия. Иногда - это потому, что картинка на мониторе (где разными цветами высвечиваются зоны разной интенсивности осадков) меняется как в калейдоскопе и уловить глазами следы воздействия невозможно.
Предположим, что эти следы специалисты обнаружили после распечатки и анализа цифрокарт АКСОПРИ. Наложили данные цифрокарт на схему полетов и убедились: на некотором удалении от линий воздействия, в направлении переноса ветра имеется характерный всплеск интенсивности осадков, а над Москвой он выходит на минимум.... Все, как бы сходится с примененной технологией воздействия, - перед Москвой количество осадков увеличилось, а над городом образовалась «тень», т.е. ослабление осадков. Можно составлять отчет о проведенном воздействии, прикладывать к нему цифрокарту и предъявлять заказчику - Правительству Москвы. Чиновники, скорее всего, будут удовлетворены такой интерпретацией данных метеолокатора, но, если эти же цифрокарты будут анализировать независимые эксперты, вопросов к прежним аналитикам будет много и неизвестно чем закончится поиск истины...
Зафиксировано, подтверждено, доказано - это обязательные составляющие любого научного эксперимента, а при экспериментировании в сфере активных воздействий на природные процессы эти требования становятся в высшей степени необходимыми. Но если просмотреть основные документы ВМО, можно заметить, что число тех экспериментов в области активных воздействий на погоду, которые соответствовали бы изложенным выше требованиям очень мало, а при проведении оперативных (производственных) работ доказательная база чаще всего вообще отсутствует. В принципе, такие работы могут проводиться только после научного обоснования, подтвержденного убедительным экспериментом, но это правило сплошь и рядом игнорируется.
В условиях рынка, искусственное увеличение осадков – это тот же бизнес и здесь немало своих "ноухавщиков", на самом деле проводящих оперативные работы методом «тыка», но умеющих профессионально "пудрить мозги" заказчикам работ. В 50-60-е годы прошлого века ВМО просто физически не успевала анализировать и как-то «просеивать» такие проекты; ситуация вышла из-под контроля и в обществе стало формироваться несколько облегченное видение этой проблемы. Это, в свою очередь, привело к тому, что почти каждая страна, испытывающая дефицит водных ресурсов, пыталась решить задачу побыстрей и подешевле, способствуя дальнейшему расползанию метода «тыка». Такая картина особенно характерна для стран Африки, Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, то есть тех стран, где не хватает не только воды, но и денег на научные исследования. При таком ажиотажном спросе стали возникать различные конфликтные ситуации, судебные разбирательства.
ВМО, понимая, что в этом ажиотаже есть и ее доля вины, в конце 70-х годов была вынуждена подкорректировать свой собственный подход к проблеме и выпустила в свет «Пересмотренные руководящие указания по консультациям и оказанию помощи в связи с планированием деятельности в области активных воздействий на погоду». В этом документе основополагающим является вывод о том, что легким путем получить из атмосферы дополнительные осадки не удастся и что: «ВМО не несет ответственности за последствия консультаций и не берет на себя никакой юридической ответственности за какие-либо конфликты, которые могут возникнуть в этой связи».
Далее в документе давалась установка на приведение многочисленных вариантов реализации проектов по активным воздействиям на погоду к единому подходу и в этой связи все проекты по линии ВМО разделила на 2 типа.
«Тип I - Проекты, в которых не делается или делается слабая попытка собрать необходимые физические или статистические данные для оценки влияния засева.
Тип II - Проекты, в которых, делается серьезная попытка задокументировать влияние засева посредством физических измерений и статистического контроля предпочтительно посредством рандомизации засева.
Проекты I типа более простые, дешевые и выполняются быстрей, однако при таком типе проекта невозможно определить влияние засева. В результате остается прежнее неопределенное состояние неизвестности.
Проекты II типа являются более дорогими, и требующими большего времени для реализации. Однако только на них можно надеяться в плане определения влияния засева... Только таким путем может двигаться вперед наука об активных воздействиях на погоду.»
Чтобы «Руководящие указания...» не были голословными, ВМО решила объединенными усилиями осуществить рандомизиованный, расчитанный на 5 лет проект - ПУО (проект увеличения осадков), который бы продемонстрировал, как именно должны осуществляться проекты II типа, - те, на которые должны ориентироваться все заинтересованные в получении дополнительных осадков страны.
Почти 2 года эксперты международного класса планировали, анализировали и сравнивали различные варианты, выбирая беспроигрышный. Выбор места проведения эксперимента был практически неограничен, проект имел статус международного и территорию под его проведение предлагали многие страны. Самый главный критерий отбора - наличие соответствующих облачных ресурсов, из которых можно было бы извлечь как можно большее количество дополнительных осадков (чем больше ресурс дополнительных осадков, тем меньше времени потребуется времени и средств для получения выраженного эффекта воздействия). По этому критерию эксперты ВМО выбрали район в верховьях реки Дуаро (Испания), и в 1979-1981 гг. здесь был проведен полевой этап исследований (на этом этапе весьма успешно отработали наши советские специалисты на метеолокаторе МРЛ-5).
Итог тщательно готовившегося проекта оказался для многих экспертов неожиданным: "увеличение осадков по выбранному участку конкретизировать не удалось, но оно могло быть столь мало по сравнению с теоретически предполагаемым, что на его реализацию потребовалось бы не 5 лет, на что рассчитывали эксперты, а 10. Но и в этом случае твердой уверенности в получении убедительных данных по эксперименту четко не просматривалось".
Случился некий комфуз: эксперты ВМО, озабоченные существованием большого количества неопределенностей в отчетах о выполнении проектов по активным воздействиям на облака и вознамерившиеся на практике показать, как от того надо уходить, сами же в этих неопределенностях и завязли. Десятилетний эксперимент ВМО проводить не стала, а чтобы сохранить лицо сделала такой вывод: проблему с неопределенностями создают не только нерадивые экспериментаторы; чаще всего их создает в самый неподходящий момент природа, по той или иной причине не желающая раскрывать свои тайны. Что, собственно говоря, природа и продемонстрировала объединенным силам международного метеорологического сообщества...